Ворошиловград - Страница 28

— Тогда давайте играть, — сказал на это Травмированный.

Бригадир повернулся к своим. Они стали в круг и начали о чем-то тихо перешептываться, склонив друг к другу стриженые лбы. Наконец бригадир вернулся к нам.

— Хорошо, — сказал. — Мы будем с вами играть. Мы не боимся. Но вы всё равно опоздали!

— Ну так напиши жалобу, — ответил ему на это Травмированный. — В федерацию.

На том и порешили.

Газовщики погасили костры, убрали казаны с бараниной и приготовились к бою. Судить взялся наш водитель. Газовщиков было всего двенадцать, включая бухгалтера. Как апостолов. На скамье запасных сидел только бухгалтер, которого на поле не выпускали из-за близорукости. Газовщики рассыпались по полю. Бригадир надел дамские кожаные перчатки и встал на ворота. Травмированный собрал нас вместе, поставил дипломат себе под ноги.

— Значит, так, — сказал, — всем отрабатывать. Ясно?

— Ясно, Шур, — ответил за всех Вася Отрицало.

— Ясно, — подтвердили братья Балалаешниковы.

— Ясно, — добавил я.

В наши ворота Травмированный поставил Семена Черного Хуя, длинного и худого. Тот подбежал к воротам, подпрыгнул и повис на перекладине. Балалаешниковы должны были играть в обороне. Остальные игроки тоже заняли привычные позиции. Мне Травмированный велел играть с ним впереди. Карп С Болгаркой и Вася Отрицало, которым не нашлось места в основном составе, разочарованно побрели за ворота, где их поджидали остальные запасные. Карп угрожающе размахивал болгаркой, а Вася завалился в теплую траву, подложив под голову дипломат Травмированного, и беззаботно заснул. Капитаны сошлись в центре, рядом с ними крутился водитель, держа в руках тяжелый кожаный мяч старого образца, со шнуровкой.

— Значит так, Шура, — деловито начал бригадир. — На поле без мордобоя. Все предъявы после матча.

— Как скажешь, как скажешь, — не возражал Травмированный.

Солнце уже угасало, по-любому пора было начинать. Мы начали.

Игра сразу не задалась. Газовщики, возможно, после баранины, бегали тяжело и вперед не шли. А у нас почему-то занервничали Балалаешниковы — они не попадали по мячу, мешали друг другу, спорили с арбитром. Уже на пятой минуте Равзан в который раз промазал и тут же получил от Шамиля подзатыльник. Судья остановил игру и не придумал ничего лучше, как назначить штрафной в нашу сторону. Хотел даже удалить Шамиля за неспортивное поведение, но за того вступился сам пострадавший, сказал, что это их семейные разборки, и посоветовал рефери держаться от них подальше. Кто-то из газовщиков пробил, скорее наугад, мяч проскользнул по густой траве и мимо Семена влетел в наши ворота. Газовщики ликовали, от их криков снова откликнулись псы и заголосили овцы. Однако радовались они недолго — уже в следующей атаке Травмированный лично пробежал половину поля и закатил мяч в ворота бригадира, который прыгнул, но как-то не вовремя и не совсем удачно, а в итоге еще и запутался в сетке, как большой сом, так что вытаскивали его оттуда двумя командами. Приходилось начинать всё сначала. Газовщики упорно не шли вперед, наши же отдавали преимущество позиционной борьбе и, как только кто-то из соперников получал мяч, тут же валили его с ног и бежали к судье спорить. Судья наш был тоже подслеповатым, мяча в этих сумерках не видел вообще, так что просто верил на слово. Вскоре Травмированный забил еще раз. Произошло это довольно неожиданно: кто-то из газовщиков принял его в темноте за своего, обрезался, и забить с двадцати метров было для Шуры делом чести. Мы повели. Но вот газовщики наконец активизировались и пошли вперед, оставив позади одинокого бригадира, вокруг ворот которого печально блеяли некормленые овцы. Третий гол Травмированный забил в ходе стремительной контратаки, он просто вернулся к нашим воротам, выдрал у газовщиков мяч, прошел с ним по всему полю, на скорости переиграл бригадира и, не останавливаясь, вбежал меж овец. Но сразу после этого Балалаешниковы завалили в своей штрафной сразу трех газовщиков: одного — Равзан и двух — Шамиль, и рефери назначил в наши ворота одиннадцатиметровый. Газовщики забили. Травмированный страшно злился, но менять Балалаешниковых не хотел. Вообще, похоже было, что мы все ему мешали. До конца тайма он еще дважды обыграл бригадира, а Семен тоже дважды пропустил от газовщиков. Футбольные комментаторы в таких случаях говорят, мол, публике должно нравиться то, что происходит на поле. Здесь была похожая ситуация — из публики присутствовал только бухгалтер, и ему всё это откровенно нравилось. В перерыве хозяева подогнали тягачи ближе к полю, включили двигатели и зажгли фары. Поле осветилось мощными театральными прожекторами, в темноте горели глаза овчарок и стеклышки бухгалтерских очков. Травмированный собрал нас возле себя, присел на корточки и положил перед собой дипломат. Достал оттуда бутылку со спиртом, пустил по кругу. Все смотрели на капитана с уважением.

— Отрабатываем, ребята, — всё повторял Травмированный, — отрабатываем.

Все прикладывались к бутылке и кивали головами в знак согласия. Балалаешниковы стояли в стороне и говорили друг другу что-то неприятное, что именно — не было слышно.

Второй тайм особых изменений в рисунок игры не внес. Сирёжа Насильник, который вышел на замену вместо Питона, пытался успокоить Балалаешниковых, кричал на них, подгонял вперед, призывал играть внимательнее, играл на их позиции и путался у них под ногами. Закончилось всё тем, что, пытаясь выбить, он загнал мяч в свои ворота. После чего сам попросился с поля. Вместо него вышел Карп С Болгаркой, однако ничего особенно полезного для команды не сделал. Игра катилась к своему логическому завершению, газовщики отошли назад, ничья их, судя по всему, полностью устраивала, а нашей команде не хватало сил переломить ход игры в свою пользу. Травмированный, как мог, рвал оборону противника, но один на минном поле не воин, и как он ни бился, в шестой раз обыграть самостоятельно одиннадцать озлобленных газовщиков ему не удавалось. Игра уже должна была закончиться, но судья, подслеповато щурясь, всё никак не мог разглядеть, что там со временем, так что мы переиграли добрых пять минут. Все уже посматривали в сторону автобуса, что темнел поодаль, прикидывая, удастся ли отсюда выбраться целыми и невредимыми. Даже Травмированный, похоже, смирился. Семен последний раз вынес мяч на половину соперника, там его подхватил Андрюха Майкл Джексон и, пробросив мимо двух газовщиков, побежал вперед. Он уже почти выскочил один на один с бригадиром, но кто-то из газовщиков в последний миг перевел мяч на угловой. Возле ворот бригадира собрались обе команды. Даже Семен прибежал, сбросив вратарские перчатки. Подавать пошел Травмированный. Он подцепил мяч левой нерабочей, и тот по какой-то невозможной траектории ввинтился в штрафную площадку газовщиков. Попал к одному из них, отлетел от другого, тот сбросил его назад бригадиру, бригадир отчаянно пнул его ногой, мяч, как снаряд, унесся вверх, попал мне в голову и влетел в ворота. Я даже не увидел, как это произошло, поскольку стоял к воротам спиной. Это была победа. Изнемогающие газовщики бессильно посыпались в траву, бригадир вытирал пот и слезы, наши подхватили меня на плечи и побежали через всё поле к скамье запасных. Впереди, остерегаясь гнева газовщиков, несся судья. Последним, довольно улыбаясь, ковылял Травмированный. За ним следовали овчарки и печально выли в темные небеса, которые не просвечивались даже фарами тягачей.